Подарки остальных гостей были поскромнее, ведь они практически не имели возможности подготовиться. За что и обрушились на меня с упрёками, ведь о таких вещах, сказала Регина, нужно заранее предупреждать. Я заверил друзей, что мне приятно проводить время в их компании, и это самое главное.

— Только не говори, что ты забыл, — начал догадываться о сути происходящего Игорь.

— О чём? — я сделал вид, что не понимаю.

— О своей днюхе, — пояснил кинетик.

— Ну… — любопытные взгляды собравшихся вынудили говорить правду. — Откровенно говоря, я не слежу за датами.

— Не следишь за датами? — возмутился Ираклий. — Это же день рождения!

— У меня расстройство памяти, — привёл решающий аргумент. — Забыли? Я толком не помню, откуда взялся, и как попал в Фазис. Какие уж тут праздники.

Тему удалось замять, и остаток дня мы провели за настольными играми, приятными беседами и любимым занятием колхов — ничегонеделанием. Почилить в бассейне, поиграть в пинг-понг по парам, перекинуться в карты, устроить сеанс «мафии» — когда ещё предоставится такая возможность?

Расходились затемно.

Еву и Регину забрали родители, выделив целый кортеж с вооружёнными до зубов телохранителями. Маро отправилась к себе, несмотря на возражения Джан, а Ираклию я выделил гостевую комнату, чтобы друг не попал в переплёт, разъезжая по неспокойному в последние дни городу.

Спать я ложился в хорошем настроении.

И совершенно не был готов к разговору с Барским, который решил связаться со мной через кланового морфиста.

Глава 9

— Шторм будет, — сказал начальник клановой СБ, присаживаясь рядом.

Я обнаружил себя на лавочке в осеннем Фазисе. Лавочка располагалась прямо на набережной, под большим фонарём, и с неё открывался вид на помрачневшее море. Дул порывистый ветер, волны с шорохом накатывали на гальку. Спасатели вывесили красный флаг. Ни отдыхающих, ни торговцев жареной кукурузой я не заметил. Только одинокий чёрный пёс с лаем носился по кромке прибоя.

— Как вы влезли в мой сон, Барский?

— Работа обязывает, — ухмыльнулся собеседник. — Мне нужен был защищённый конструкт, а по телефону сейчас разговаривать нельзя.

— Что опять случилось?

— У меня — ничего.

Вложенные во фразу смыслы мне не понравились.

— У тебя случилось, — подтвердил мои худшие подозрения Барский. — Наши усилия по ограждению тебя от инквизиции ни к чему не привели. Из Турова выехала группа товарищей в чёрных рясах.

— Прямо в чёрных? — удивился я.

Инквизиторы имели свою иерархию, в которой от цвета рясы или сутаны зависела ступень посвящения. Салаги ходят в белом и сером, а крутые парни — в чёрном.

— В разном, — исправился Барский. — Брата Петра отстранили от обязанностей и перевели куда-то на север. Мы утратили контроль над ситуацией.

— Звучит нехорошо, — признал я. — Что им нужно?

— Кто ж скажет, — хмыкнул Барский. — Мы знаем, что они прибыли. Знаем, где остановились. И догадываемся, что предмет интереса — ты.

— Почему?

— Незадолго до своего перевода Пётр съездил в Туров, изучил документы, связанные с тобой. Там поменяли грифы, подключили провидцев и дознатчиков. Дело серьёзное.

— Можно узнать, с чем связаны эти телодвижения?

— По косвенным признакам, — нехотя признал князь. — В папку вложены факты исчезновения твоих документов из консистории, а также… некие предполагаемые действия в Самарканде.

В душе шевельнулось недоброе предчувствие.

— Самарканд? — изображаю удивление.

— Не знаю, кого ты завалил в этом славном городе, — без тени улыбки произнёс Барский. — Но в папке упомянута колония Мароан. Якобы туда вторглись неизвестные, и ты — в числе подозреваемых.

— В числе, — я зацепился за обнадёживающее слово.

— Подробностей нет, — отрезал князь. — Брат Пётр не имеет доступа к секретным объектам с артефакторикой Предтеч. Соответственно, в папке есть отсылки на неизвестный документ, прочесть который он не смог.

— Чего мне ждать? — перехожу сразу к делу.

— Судя по составу группы и количеству участников… — Барский сделал многозначительную паузу. — Делегация серьёзная. Дознатчик, провидец, каратели. Они готовы к любому повороту, Сергей. Начнут, естественно, с разговора. Пришлют провидца, чтобы проверить твою усадьбу. Не исключено, что захотят пройти в дом. И, поверь, ты их остановить не сможешь.

У меня на сей счёт было иное мнение.

— Рекомендации? — я отстранённо наблюдаю за чайкой, пикирующей в волны, чтобы выхватить рыбу. Аллегория завораживает.

— Да никаких, — пожал плечами Барский. — Это же инквизиторы. Никто не смеет бодаться с ними. Если ты что-то натворил в Самарканде, настраивайся на худшее. Можешь сбежать, воспользовавшись домоморфом, но они объявят всемирный розыск. Даже если десять или двадцать лет будешь прятаться, всё равно найдут.

— А вы фаталист, князь.

— Скорее реалист.

— К вам они уже обращались?

— Пока нет. Но ты не сомневайся, если инквизиторы что-то найдут, возьмутся за раскрутку всех, кто с тобой связан. И начнут с меня.

— Не боитесь?

— А мне скрывать нечего. Прикормил немножко Петра, с кем не бывает. Они поэтому его и отстранили, чтобы под ногами не путался. Другой вопрос, не выполнял ли ты ты наши поручения, проникнув в колонию Мароан… если, конечно, это был ты. Буду откровенен: сейчас решается вопрос о том, чтобы дистанцироваться от Рода Ивановых. То есть, исключить тебя из клана… досрочно.

— Это умиляет, — признал я. — Если сравнить меня с тонущим кораблём, то можно продолжить аналогию…

— Не надо, — прервал Барский. — Я понимаю, как это выглядит. Но ты должен нам ещё два заказа.

— Но-но-но, — я погрозил начальнику СБ пальцем. — Должен, если состою в клане. Выбрасываете меня — и все обязательства аннулируются.

— Совесть позволит?

— Ещё как. Вам же позволяет списывать меня в запас, когда запахло жареным. И это при том, что я дважды спасал Воронову от смерти и серьёзно облегчил ваше положение на грядущем Турнире, убив одного классного мечника.

— Это другое, — поджал губы Барский.

— Я так и подумал.

— В любой случае, решение ещё не принято. Не паникуй.

— А зачем? Я спокоен как удав. Собираюсь, знаете ли, стать мирным гражданином, завести огородик и выращивать там баклажаны. Или хурму, как пойдёт.

Барский посмотрел на меня, как на душевнобольного.

Инквизиторов принято бояться, и то, что сейчас озвучили, должно повергнуть меня в шок. По идее. Возможно, эсбэшник ждал, что я начну упрашивать его оставить меня в клане, прикрыть задницу, а взамен пообещаю беззаветную службу правящему Дому. На фоне недавнего предложения Трубецкого всё это выглядит очень забавно.

— Мы с тобой свяжемся, — Барский явно спешил свернуть неудобную тему.

— Предупредите о штурме моей усадьбы, — «догадался» я, не скрывая сарказма.

Ответ, естественно, не получил.

Конструкт начал стремительно распадаться.

Несколько дней после разговора с Барским ничего не происходило. Эдакое затишье перед бурей. Я переложил все текущие дела на Джан и Аркусов, затем позвал к себе в кабинет Демона и Хасана, чтобы вкратце обрисовать положение вещей.

— И что ты от нас хочешь? — поинтересовался Хасан.

— Известно что, — я обвёл внимательным взглядом каждого. — Если за мной придут инквизиторы, будет горячо. Вы можете пострадать. Поэтому я могу разорвать контракты и ничуть не обижусь, если вы упакуете чемоданы прямо сегодня. Это же, мать их, инквизиторы. Страх и ужас в Фазисе.

Лютый посмотрел на Хасана:

— Брат, он нас только что кем обозвал?

— Я не расслышал, — морщины на лице старика пришли в движение. — Но захотелось подкатить к нему на этой коляске и отдавить ногу. Ты, Пашенька, не будешь возражать?

Электромотор инвалидной коляски угрожающе загудел.

— Полегче! — я отступил на два шага назад. — Вы чего, мужики?