Должны присутствовать все пункты.

Но даже это не запускает осознанность, потому что у вас нет соответствующих морфических навыков. А хуже всего то, что вы не можете проснуться, если заперты в чужом конструкте. И да, время там может тянуться хоть до бесконечности, это субъективное восприятие.

Я понял, что происходит.

Захотел проснуться.

И не смог.

— Нет, не получится, — успокаивающе произнёс инквизитор. — Над этим конструктом работало несколько человек. Все они разбросаны по миру, и тебе кажется, что я приехал один.

Сосредоточившись на голосе, я понял, что он принадлежит человеку, спустившемуся в трюм по деревянному трапу. Мои глаза почему-то не могли привыкнуть к темноте, и я видел перед собой чёрное пятно. Отец Симеон присел на корточки.

— Вы обошли защиту Бродяги, — признал я.

— Было не просто, — согласился инквизитор. — Домоморфы отлично справляются с любыми попытками внедрения в своё пространство и защищают хозяев даже во сне. Поэтому мы работали, не покладая рук. Создали плетение иллюзий настолько правдоподобных, что они не вызвали подозрений у машины.

— Бродяга улавливает векторы силы.

— Конечно. Но ты невнимателен, Сергей. Мы собирали этот конструкт втроём, и векторы сбились. Домоморф не может вычислить направление атаки.

Я промолчал.

Происходящее мне сильно не нравилось, и лучший способ прекратить это дерьмо — проснуться. Но… не получалось. Симеон наблюдал за моими потугами. Я не мог видеть его улыбку, но понимал, что противник доволен.

— Зачем это всё? — спросил я.

Мозг лихорадочно соображал. За основу взят сюжет из моего прошлого. Следовательно, инквизитор знает кто я и откуда. Он не читает мысли, как и другие морфисты, но может раскручивать образные цепочки. Подбрасывать картинки, вынуждать меня думать о тех или иных вещах, добывать таким образом сведения. По схожей схеме работает Джан, когда извлекает из параллельных миров заказанные чертежи.

— Видишь ли, я навёл о тебе справки. Выяснил правду о родителях. Понял, какую схему сотрудничества предложил тебе князь Трубецкой. Неужели ты всерьёз считаешь, что инквизиция может не заметить пропажи отряда карателей? Такие отряды просто так не исчезают. Они не могут пойти за солью и не вернуться. И подозреваемый номер один, естественно, ты.

— Допустим. Что дальше?

— Обрисую положение, в которое ты попал. Джан Курт отправилась куда-то далеко и не может тебе помочь. Бродяга думает, что всё в порядке. Проснуться ты не можешь, выставлены блоки. И да, если мы захотим, то убьём тебя прямо здесь, потому что в команде работает боевой морфист.

Последняя фраза дала проблеск надежды.

Симеон не знает о существовании Ярика.

Но Ярик, к сожалению, не получал приказа следить за мной, и на его вмешательство тоже рассчитывать не приходится.

— Вы меня изучали, — догадался я.

— Дольше, чем ты думаешь, — согласился Симеон. — Просто влезали в твои сны и наблюдали. Сделаны определённые выводы, но мы хотим знать больше.

— Выводы? — заинтересовался я. — Например?

— Очевидно, ты не из этого мира. В тебе слишком много воспоминаний… Я думаю, ты умирал неоднократно. Редкий Дар, ничего не скажешь. И ты умеешь убивать. Но это всё, что ты умеешь.

— Что вам мешает официально предъявить обвинение?

— Ну, это успеется. Я пока не знаю, в чём тебя обвинить. Есть уверенность, что ты проник в колонию Мароан с помощью своего домоморфа. Исчезновение документов — твоих рук дело. Как и ликвидация наших людей. Но я не понимаю, зачем ты пошёл по этому пути, обладая столь внушительным багажом знаний. Как ты стал обладателем артефактов… хм… настолько специфических, как домоморф? Пользуешься ли огнестрельным оружием в этой реальности или ограничиваешь себя холодным? Каковы твои цели? Всё это мне непонятно.

Пока инквизитор говорил, я прикидывал свои шансы.

Если нельзя проснуться и получить помощь от Джан… может, удастся привлечь ещё кого-нибудь? Телепаты спят, их не разбудить без морфистов.

Администратор?

Мысль неожиданная.

— И что ты собираешься делать? — я начал тянуть время.

Возможности Администратора в коллективном бессознательном мне неизвестны. Быть может, он вообще не заточен под операции в этой среде. Но он, чисто теоретически, может призвать Бродягу.

Коммуникатор я держу при себе на случай экстренной связи. Это часть наших договорённостей. И сейчас кубик находится под подушкой, в нескольких сантиметрах от моей головы. Близко и далеко. Потому что я застрял в плену конструкта. Нельзя проснуться, но… вдруг я могу перетащить руку в реальности, сжать грани и вызвать своего покровителя?

Грёбаные морфисты.

Всегда ждал подвоха с этой стороны.

— Знал, что ты спросишь, — с теплотой в голосе ответил Симеон. — Я буду задавать вопросы и сопровождать их образными слепками. Ты будешь отвечать. Можешь врать, это неважно. Мы с братьями всё равно отслеживаем реакции и непроизвольные фантазии, порождаемые твоим разумом. Иногда параметры конструкта будут редактироваться, так веселее. Готов?

Я не успел ответить.

Потому что инквизитор сдержал обещание.

Вонючий трюм растворился в безвременье, а я обнаружил себя на лодке, плывущей по Меконгу. Простая бамбуковая лодка посреди широкой реки. Зелёные горы, рисовые чеки…

На носу лодки из воздуха соткался Симеон.

— Пожалуй, начнём с умиротворяющего фона, — сказал инквизитор. — Пока у меня нет поводов стимулировать твою психику, но лучше не рискуй.

— Смешно, — я скривился. — У вас всего два варианта развития событий. Убить меня и завербовать. Оба сценария идут вразрез с моими интересами.

— Отвлекаемся от темы, — взгляд инквизитора стал жёстким, колючим. — Итак, у тебя в собственности домоморф с расширенным, насколько я понимаю, функционалом. Как это получилось?

— Я шёл по улице и случайно на него наткнулся.

И это чистая правда.

В первый же день своего попаданчества я наткнулся на странный говорящий дом, который проник в мой разум. Образ всплыл из памяти автоматически, и на левом берегу Меконга начал формироваться кусок Фазиса. Это не укрылось от внимания Симеона.

— Пока верю, — улыбнулся инквизитор. — Следующий вопрос…

Я попытался включить фантазию и представить себя спящего. Подушку, смятую простыню, черноту зашторенной комнаты. Вот мои пальцы, они напрягаются… Рука медленно ползёт по простыне к…

— Не отвлекайся! — повысил голос Симеон. — Ты слышал меня?

Фокусирую взгляд на лице врага.

— Вопрос номер два, — терпеливо продолжил морфист. — Из какого ты мира? Технологического? Там есть паранормальные способности? Вам известен огнестрел?

— Ты же следил за моими инкарнациями, — уклончиво ответил я.

Стоило немалых усилий поддерживать беседу, одновременно визуализируя пальцы левой руки. Вот они сгибаются, подтягивают руку к подушке…

— Не за всеми, — качает головой инквизитор. — Ответь на вопрос.

— Я с Земли.

— Очень смешно, — инквизитор нахмурился. — Ребята, давайте немного усложним шутнику жизнь.

Вихрь изменений смёл меня с лодки и швырнул в вонючую яму глубоко под землёй. Окружающее сузилось до решётки, сквозь которую проступало пасмурное небо. Капли дождя срывались с перекладин решётки и падали вниз. Неприятно хлюпало под ногами, одежда прилипла к телу.

Голос отца Симеона сверху:

— Пока мы ещё не дошли до схваток, которые ты проиграл. До пыток, которые пережил. И до моментов, где ты страдал из-за смерти близких. Так много всего…

А ты, сволочь, неправ.

Я сжал зубы.

НИКТО НЕ СМЕЕТ ЛЕЗТЬ КО МНЕ В ДУШУ С ЭТИМ ДЕРЬМОМ!

Инквизитор сделал драматическую паузу, чтобы дать мне прочувствовать всю глубину своего доминирования. Меня только начали ломать. И этот человек был готов к грядущему сопротивлению. Но всё идёт по плану. Так он думает.

— Вспоминай вопрос.

Я уже дорубил, что морфист не читает мои мысли, но очень хочет выудить на поверхность нужные образы. Спровоцировать меня на откровения. Не для того, чтобы уничтожить. Нет, отец Симеон мыслит масштабнее. Хочет понять, какую пользу я принесу его грёбаному ордену.