— Барский так думает, — мягко поправил бес. — Тут могут быть любые следы, включая московский. Где осядут предатели в конечном счёте — большой вопрос.

— Но вы обеспокоены.

— Да, — не стал скрывать собеседник. — Изрядно обеспокоен. И я прошу тебя присмотреть в Красной Поляне за Маро. Не исключено, что наш главный боец вновь станет мишенью для других кланов.

— Я лечу в Тавриду, — не стал скрывать того, что уже знают все. — Сопровождаю Наталью Андреевну.

— Таков путь, — не стал спорить мастер. — Ты исполняешь то, что должен. Надеюсь, с Маро ничего не случится за это время. Просто запомни мои слова.

Поклонившись, я завершил разговор.

Вот только сразу после моего возвращения в общую гостиную, появилась служанка, которая заявила, что меня хочет видеть сам Его Сиятельство князь Николай Филиппович Трубецкой. Девушка сопроводила меня в кабинет, доложила о прибытии и мгновенно испарилась.

Лидер клана ждал моего появления вместе с герцогиней Вороновой.

— Добрый вечер, Ваше Сиятельство, — поздоровался я, закрывая дверь. — Как долетели?

— Прекрасно, — Трубецкой стоял возле окна с крохотной чашечкой кофе в руке. Наталья Андреевна сидела в необъятном кожаном кресле, закинув ногу за ногу. — Давайте без лишнего официоза, Сергей. Прежде всего я хотел бы поблагодарить вас за услугу, оказанную Дому Эфы. Если бы заговорщики смогли убить герцогиню… это сильно ослабило бы наши позиции. Скажу больше: потеря госпожи Вороновой стала бы невосполнимой.

Ясновидящая не проронила ни слова, но ей было приятно.

— Наши отношения базируются на сдержках и противовесах, — продолжил князь. — И мне жаль, что мы начали сотрудничество на этой ноте. В знак своей признательности и… хм… добрых намерений… я засчитываю обезвреживание Егора Крита за один из… моих специфических заказов.

— Правда? — у меня глаза полезли на лоб. Князь таки смог удивить. — Редкая щедрость.

Договорённость с князем предполагала пять убийств, которые я должен совершить по его требованию в течение пяти лет. По клиенту в год. Две зарубки у меня есть. И только что я получил третью. А это означает, что разобравшись ещё с двумя неизвестными, я окончательно выполню свой долг перед Родом Трубецких. И смогу беспрепятственно выйти из клана, заделавшись вольным аристократом. Вот только не верю я в бескорыстных правителей. За каждым «подарком» людей, подобных Трубецкому, стоит хитрый расчёт.

Судя по всему, недоверие читалось на моём лице.

Князь рассмеялся:

— Не переживайте, господин Иванов! Моё слово — закон. Я хочу предложить вам поразмыслить над некоторыми вещами… но, вне зависимости от ответа, своё третье задание вы уже выполнили.

Молча жду продолжения.

— Кофе? — лидер указал на письменный стол, где служанка оставила дымящийся кофейник с чашками. Значит, к моему приходу готовились.

— Спасибо, — вежливо отказался я. Дневная усталость и бессонная ночь давали о себе знать, но я не хотел излишне затягивать беседу. — Перейдём к сути.

— Как вам должно быть известно, — начал издалека хитрый дипломат, — мы лишились двух княжеских Родов и покарали многих аристократов, осмелившихся против нас выступить. Грустно признавать, но это привело к ослаблению Великого Дома.

— Я-то здесь при чём?

— Когда завершится саммит, — гнул свою линию князь, — мне придётся сосредоточить усилия на укреплении могущества клана. Не своего Рода, а именно клана.

От меня не укрылось, что Трубецкой подчеркнул последнее слово.

— И в этом деле мне потребуются союзники, — князь пристально посмотрел мне в глаза. — Я готов предложить хорошие условия, если вы останетесь в клане, господин Иванов. Это касается и расширения родовых земель, и вашего противостояния с конкурентами, и помощи в наборе гвардии. С ответом не тороплю, но прошу подумать над моими словами.

Чего-то подобного стоило ждать.

Особенно сейчас.

— Я подумаю.

Пообещал вполне искренне.

Надо рассматривать любые возможности для усиления, пусть мне и неприятен Трубецкой вместе со всем его кланом. Мир изменчив, и решения надо принимать, основываясь на текущей ситуации. Вот только при всей заманчивости предложения, были и подводные камни. К примеру, война, в которую меня могут втянуть. Или клановые интриги, жертвой которых я вполне могу стать.

— Спасибо, — князь пересёк комнату, чтобы пожать мне руку. — И помните, всё обсуждается.

Герцогиня только слушала, не вмешивалась.

И мне очень хотелось бы знать, чья это была идея — вынудить меня остаться в Эфе, поманив вкусными плюшками. Не ведущего ли кланового аналитика?

К Тавриде мы летели всю ночь и утро, так что спать мне пришлось в салоне. Хорошо, что кресла раскладывались, а бортпроводница выдала всем желающим тёплые пледы. Вырубился я почти сразу и проснулся уже в тот момент, когда самолёт герцогини заходил на посадку. Четырнадцать часов как корова языком слизнула. Мышцы затекли, хотелось пить и есть, но вставать с кресла было нежелательно. Наоборот, в микрофон было объявлено требование пристегнуть ремни. Как же я от этого отвык в мире неспешных, вертикально взлетающих дирижаблей!

Садились мы в частном аэропорту, принадлежавшем вассалу Трубецкого, графу Эмирову. Граф не только разрешил посадку в Керкинитиде, но и выслал машину, чтобы встретить меня и Наталью Андреевну. Прочие участники делегации, включая Луку Сванидзе, были отправлены в Фазис — Воронова не хотела лишней огласки. Джонс должен был прилететь через два дня, поскольку выбрал путь с пересадками. Сначала миллиардер летел арендованным самолётом в Истрион, а уже оттуда дирижаблем — в Керкинитиду.

Моим современникам все эти названия ничего не скажут, но я хорошо представлял себе античную географию. По неведомым причинам, в этой вселенной сохранились топонимы, возникшие тысячи лет назад. Керкинитида оказалась Евпаторией, а Истрион — Одессой. По дороге я выяснил, что Таврическая губерния тоже находится под контролем Дома Эфы, хотя здесь два века назад и разворачивались нешуточные баталии с Халифатом. Что касается Истрионской губернии, то в ней пересеклись интересы Эфы и Медведей, это одна из «серых» зон, в которой всё ещё имеют власть вольные аристократические Рода.

За рулём автомобиля сидел графский водитель.

Поскольку за нами прислали кабриолет, я наслаждался солнцем, жарким степным воздухом и умопомрачительными видами крымского побережья. Ехали мы неспешно, петляя по горным серпантинам. Я уж было совсем решил, что мы заедем в город, и у меня получится сопоставить две Евпатории, когда мы свернули на неприметное шоссе, ведущее к Каламитскому заливу. Не прошло и четверти часа, как мы въехали на территорию герцогской усадьбы, преодолев два блокпоста — клановый и частный, поставленной гвардейцами Вороновых.

Я малость отвык от сочетания степи с морем, но удивляться тут нечему — мы на западном побережье Тавриды. Климат здесь сухой и очень жаркий.

Выбравшись из кабриолета, я уже знал, как нещадно печёт местное светило.

— Добро пожаловать на виллу «Гортензия», — улыбнулась Наталья Андреевна. — У нас тут свой пляж, так что можем совместить отдых с ответственной миссией.

Перед тем, как шофёр покинул имение, герцогиня поблагодарила его за услугу, попросила передать графу наилучшие пожелания и непременно заглянуть в гости, если появится свободная минутка. Водитель заверил, что передаст всё слово в слово.

К нам тут же подскочили слуги, забрали вещи, поднесли бокалы с холодным морсом и влажные полотенца, чтобы вытереть лицо.

Особняк герцогиня отгрохала что надо. Целый дворец в мавританском стиле, который вошёл в моду среди купцов и аристо в начале века. Трёхэтажную громадину окружал цветущий сад, а ещё дальше, у самого горизонта, плескалось ласковое море.

Нас провели в холл, и герцогиня тут же начала отдавать распоряжения, касающиеся обеда, её сегодняшних предпочтений и организации встречи через два дня ещё одного почётного гостя. Если уж быть совсем точным, гостей будет много, ведь мистер Джонс летит с Паттерсоном и добрым десятком телохранителей. У нас же, как выяснилось, стояла казарма, имелся в наличии ангар на шесть мехов и автопарк из семи автомобилей на все случаи жизни. Площадка для дирижаблей тоже имелась, причём герцогиня прозрачно намекнула, что «нас заберут».